Интервью и статьи об эмиграции, Китае и о русских в КНР

«Нас долго еще звали китайцами…»

25.03.2011
Статья из журнала "Берега дружбы" (опубликована в двух частях в №3 и №4 2010 г.) Геннадий Михайлович Литвинцев От автора: "Увы, со значительным опозданием узнал о вашем славном журнале. Решаюсь предложить очерк о возвращении бывших харбинцев на Родину в 1954-60 годах (нынче 50-летие завершения массовой репатриации харбинцев). Мой отец по-пионерски был в первых рядах и мы уехали в СССР еще в 1954 году. О русской эмиграции в Китае я писал довольно много. В этом очерке я попытался через призму собственного детского восприятия рассказать о том, как нас встретили в России, как мы приживались, о дальнейших путях вернувшихся. С добрыми пожеланиями, Геннадий Литвинцев, историк, уроженец Харбина. Г.Воронеж, 2010 г."

Об авторе:

Геннадий Михайлович Литвинцев родился в 1946 году в Китае в семье русских эмигрантов. В 1954 году родители выбрали для жительства Советский Союз. Окончил исторический факультет Уральского госуниверситета (г. Екатеринбург), но всю жизнь работал журналистом: представлял в Вильнюсе газеты "Советская культура" и "Известия". Пятнадцать лет работал собственным корреспондентом "Российской газеты". В настоящее время живёт в Воронеже, занимается публицистикой. Публиковался в различных журналах и коллективных сборниках. Выпустил книгу стихов. E-mail: lit-gl@yandex.ru
Как бывшие харбинцы возвращались в Союз Полвека назад, в 1960 году, в основном завершилось недолгое, но столь яркое существование «русского Харбина». Через приграничную станцию Отпор вглубь СССР уходили последние эшелоны с возвращавшимися на Родину тысячами русских людей, нашедших после революции и Гражданской войны убежище в северном Китае. С репатриацией самой массовой зарубежной диаспоры страна подводила черту под эпохой усобицы и братоубийства, отказывалась от идеологии классовой ненависти и революционного террора, расколовшей страну на «красных» и «белых». Разделенный народ воссоединялся. Одновременно заканчивалась история анклава, на протяжении полувека хранившего в изгнании традиции и культуру дооктябрьской России. Предчувствие СССР - Смотри, Михаил, ведь там, кажись, вороны летят! Живность! Так что не пропадем, в случае чего охотиться будем! Сосед наш Иван Кузнецов, дядька богатырского роста и невероятной силы, перебежал на станции из своего вагона в наш, и вот они с отцом, сидя у окна друг против друга, невесело шутят. Пятый или шестой день идет, как мы пересекли границу и едем по Советскому Союзу. Смотреть не наскучит - все новое, невиданное. Позади остался Байкал. На больших станциях нас снабжают кипятком и солдатским супом. Длится и никак не кончается Сибирь. А мы и не знаем, куда нас везут, где та остановка, на которой предстоит сойти и начинать жить заново. Собрались в Союз, а что там, как там, - и сами взрослые, как мы, дети, догадываемся, знают не намного больше нашего. - Теперь, Иван, мясо видеть будешь только по советским большим праздникам, - говорит отец. - Магазинов-то, наверное, у них вовсе нет. - Деньги тогда для чего же? Нет, раз деньги печатают, то и торговля какая-то должна быть. - А, помнишь, говорили, что коммунисты без денег живут. Теперь вижу, что врали. Иван достает из кармана новенькие бумажки, разглядывает: «Смотри-ка, с Лениным!» - «Привыкай!». На приграничной станции с суровым названием Отпор (позднее ее переименовали в Дружбу) нам дали подъемные - по три тысячи на семью. Зато отняли все «неположенное» - иконы, книги, граммофонные пластинки. Мне до слез жалко старой Библии с благословением батюшки Алексея. Тогда же пропал и царский подарок нашему прадеду. Михаил Васильевич служил смотрителем на Нерчинских рудниках, в этом качестве был представлен проезжавшему по Сибири в начале 90-х цесаревичу, будущему Николаю Второму. Прадед преподнес ему коллекцию местных камней, за что впоследствии получил из столицы медаль, кафтан золотого шитья и книгу инженера М. Герасимова «Очерк Нерчинского горного округа». В этом кафтане его и похоронили в 1923 году в городе Манчжурия, уже за пределами России. Книгу с царской подписью отец взять побоялся и сам сжег ее еще дома, как и многое другое - фотографии, книги, вещи, которые могли показаться подозрительными и доставить неприятности. На границе эшелоны встречали «покупатели» живой силы из целинных хозяйств Сибири и Казахстана. Они ходили вдоль эшелона, заглядывали в вагоны, заговаривали - выбирали семьи с работниками покрепче и помоложе. Так наш вагон в числе десяти прочих достался Глубокинскому совхозу Курганской области. Нас высадили на станции Шумиха и на разбитых грузовичках повезли в глухомань, куда и сейчас, спустя полвека, нелегко добраться из-за бездорожья. Унесенные бурей
Они верили, что эмиграция - ненадолго

Они верили, что эмиграция - ненадолго

Вихрь Гражданской войны, Великий русский исход в детстве представлялись мне сказкой, страшноватой, но и увлекательной, манящей, как и все рассказы бабушки Анастасии Мироновны. Вот по поселку Борзя пылит отряд Унгерна - дикие, заросшие, страшные всадники. Сам барон в черной бурке и белой папахе на вороном коне грозит кому-то ташуром, монгольской толстой плеткой. Бесконечные обозы с беженцами, в спину которым гремит артиллерия наступавших «товарищей». Тогда и дед мой Кирик Михайлович переправился с семейством «за речку», за Аргунь, чтобы перезимовать там на китайской стороне, переждать схватку. Суждено же было самому остаться в чужой земле навеки, а отцу моему «зимовать» в эмиграции почти сорок лет... Города и станции на китайской территории, начиная с приграничной Манчжурии, переполнились народом. Селились в наспех вырытых землянках. Невозможно было найти заработок. И все же, несмотря на великий масштаб бедствия, беженцы смогли обустроиться, наладить сносную жизнь на чужбине быстрее, чем «красные» у себя дома. Церковь в Манчжурии стала и благотворительной школой. Организовал ее, как и многое другое, епископ Иона, которого отец молитвенно поминал до самой своей смерти. Детей там не только бесплатно учили, но и кормили, а совсем бедным давали одежду. В первый же год владыка учредил для беженцев бесплатную больницу, богадельню, детский приют. В этом он опирался на солидарную помощь соотечественников, освоившихся в Китае еще задолго до революции. Эмиграция на китайской земле не развеялась, как в других странах, а расселилась самоуправляемыми анклавами, воспроизведя в своей среде многое из порядков старой России, в том числе денежную систему, названия воинских и административных должностей. Точно так же осталось деление на имущих и неимущих. Первые завели для своих детей колледжи и гимназии. Но общая беда людей, лишившихся Родины и корней, не могла не истончать сословные перегородки. Отец рассказывал, как во втором классе ему наскучило ходить в церковно- приходскую школу, организованную для бедных, и он самовольно, не сказав родителям, заявился на урок в гимназию. Прервавшись, учительница опросила его, кто таков, похвалила за желание учиться, пошла и тут же выхлопотала для него место в классе. Думается, нынче у нас такого «Филиппка» из платной гимназии вытолкали бы без всяких разговоров.
Кадет - всегда кадет

Кадет - всегда кадет

По двум календарям Когда Манчжурию перетряхнуло войной, стало ясно, что прежней жизни уже не будет. В самобытный остров дореволюционной русской цивилизации, на четверть века задержавшийся в «старом мире», били волны незнаемой грозной силы, хоть и изъяснявшейся на родном языке. Уклад, прежде казавшийся надежным и устоявшимся, вмиг покачнулся и пошел трещинами. Жили там десятилетиями, обустраивались и обихаживали землю, заводили заводы, растили и учили детей, хоронили стариков, строили храмы, дороги... И все равно земля оказалась чужой - настало время ее покидать или брать китайское гражданство. Красный Китай не хотел больше терпеть державшееся особняком русское население. Со смертью Сталина и в Советском Союзе отношение к эмигрантам стало меняться, былая вражда и непримиримость потеряли остроту, зарастали быльем. В 1954 году из Москвы раздался официальный призыв к «харбинцам» вернуться на Родину. Впрочем, активных противников большевизма, бойцов Белой армии, отступивших после поражения в Гражданской войне «за реку», победители сумели выловить частью еще в 1929-м году, во время военного рейда по Манчжурии. А заняв Северный Китай в 1945-м, прошлись особенно частым бреднем, увезли в теплушках десятки тысяч «бывших», прибавив к ним за компанию беглых советских, схоронившихся за Амуром и Шилкой от раскулачивания и репрессий. По некоторым данным, под расстрелы и в лагеря попали тогда около 60 тысяч русских жителей Манчжурии (из них 25 тысяч – харбинцев). Впрочем, эмиграция никогда не была единой, идейно монолитной. Обслуживавший КВЖД персонал имел советское гражданство. В Харбине жили по соседству коммунисты и монархисты, советские служащие и бывшие белогвардейские офицеры, казаки атамана Семенова и поэты-декаденты «Серебряного века», дети фабрикантов и рабоче-крестьянская масса. И в 20-30-е годы в среде эмигрантов - то тайно, то явно - шла просоветская агитация. Подраставшая молодежь, не испытавшая кровавой усобицы Гражданской войны и последовавшего террора, была склонна доверяться просачивавшейся пропаганде об успехах новой жизни в СССР, увлекалась идеями примирения и согласия «во имя общей Родины». Естественный и даже обострившийся на чужбине патриотизм порой застилал глаза, не давая разглядеть реальную ситуацию и не придуманные опасности. Назревал конфликт «отцов», некогда потерявших отечество, и «детей», желающих во что бы то ни стало его обрести. В начале тридцатых под влиянием неприметных агитаторов возникло движение, получившее образное название «хождения под проволоку», когда тысячи русских парней и девушек самовольно, часто в ссоре с родителями, на свой страх и риск переходили границу и уходили в СССР. Уходили как за призрачный горизонт, молча и безвозвратно. Летели мотыльками на огонь. Судьба их оказалась трагичной: почти все они стали добычей ГУЛАГа. Но узналось об этом много позже, тогда же никакой связи не было и не могло быть.
Харбинские гимназисты

Харбинские гимназисты

После войны советское влияние стало определяющим. Белогвардейские организации были распущены, пропаганда «белой идеи» запрещена. Стали поступать советские книги, газеты, кинофильмы. В школе учились уже по советским учебникам. Вместе с тем отец Алексей продолжал просвещать нас и Законом Божьим. Жили по двум календарям. Я, разглядывая советский, оповещаю бабушку: «А сегодня праздник – День Парижской Коммуны!». Она мне в руки свой календарь, церковный: «Какой еще коммуны! Сегодня мучеников память совершаем, вот прочти-ка». Как праздновать «Парижскую Коммуну», никто не знает. И я, конечно, отправляюсь с бабушкой к вечерне в нашу церковь помолиться святым мученикам. Взрослые по праздникам - а отмечались у нас до самого отъезда лишь православные - гуляли широко, весело, пели старинные, сбереженные из прежней России песни и романсы, могли под шумок грянуть и «Боже, царя храни!». Однако молодежь уже знала «По долинам и по взгорьям» и «Широка страна моя родная». И все же в основном сохранялся уклад старорежимный. По воскресеньям и стар, и млад шли в церковь, все помнили молитвы, в большинстве держались постов, в каждом доме в красном углу светились иконы, зажигались лампады. Одевались тоже во многом по старой моде - казацкой или цивильной. Да и стол в дни торжеств составлялся из блюд старинной кухни, названия многих теперь встретишь лишь в литературе. Женщины свято хранили и передавали младшим, дочерям и снохам, рецепты русского гостеприимства. Каждый праздник обставлялся особым набором яств. Пировали с размахом, большими, шумными застольями, из домов гулянья нередко выливались на улицы. Но черного пьянства не было, и в будни, без повода, питье не приветствовалось, да фактически и не встречалось. «Любителей» всех знали наперечет, они становились посмешищем и в некоторой степени изгоями. Все трудились основательно и серьезно. И не просто «вкалывали», а умели развернуть дело, собрать капитал, обучиться необходимым профессиям, завести деловые связи с заграницей. Потому-то русская колония выделялась в море бедного тогда китайского населения относительным благополучием и порядком.
И за границей они берегли честь и выправку русской армии

И за границей они берегли честь и выправку русской армии

Конечно, жили не все одинаково. Акционерное общество «И. Я. Чурин и Ко», освоившееся в Китае еще до революции, имело чайные и кондитерские фабрики, сеть магазинов, в том числе и за границей, чайные плантации. Выделялись и другие богатые фабриканты, банкиры, коммерсанты, издатели, скотоводы, концессионеры. Существовал слой наемных рабочих и батраков. Но основную часть русского населения составляли мелкие частники, державшие собственное хозяйство или имевшие какое-то дело в городе. Русские же продолжали обслуживать КВЖД. Понятно, что и призыв из СССР к возвращению был воспринят по-разному. Поэтому, когда одновременно стали вербовать на выезд миссии из Канады, Австралии, Аргентины, Бразилии, ЮАР, значительная часть харбинцев подались в эти страны. Мой же отец рассудил иначе: в Америку, мол, пусть богатые едут, а нам вернее будет вернуться в свою страну. Тем более, что советский консул на собраниях и встречах рисовал дивные картины будущей жизни в Союзе. Репатриантам гарантировались все права, бесплатное жилье, работа, учеба, материальная помощь. Мы, дети, весть об отъезде в Союз встретили с восторгом. В мечтах вставали светлые большие города, море электричества, чудеса техники. Мощь, энергия и неодолимая сила слышались за самим звукосочетанием «СССР». Карантинное житье После нескольких часов тряского пути машина развернулась у плоских длинных бараков, похожих на китайские фанзы. Нас плотно обступили женщины и дети. Они смотрели во все глаза и угрюмо молчали. Вот тогда, помню, мне, восьмилетнему, стало вдруг страшно, и сердцем я ощутил, как далеко мы заехали от родных мест, от привычной жизни, и что не вернешься теперь туда, и жить придется среди этих непонятно каких людей. Взяв поданную из кузова табуретку, я понес ее к дверям, толпа передо мной испуганно расступилась. Позже «местные» простодушно признавались, что ждали в свою деревню настоящих китайцев, вероятно, в шелковых халатах, с косичками, с веерами и зонтиками в руках. Наш простецкий вид их удивил и разочаровал. И все же нас долго еще звали китайцами – до тех пор, пока не разъехались и не смешались с остальным населением. В темной сырой конуре с просвечивавшимися от худобы стенами (к зиме их потом сами залепили потолще глиной) предстояло прожить два года в режиме карантина: к советским порядкам надо было привыкать постепенно. В соседних бараках ютились сосланные в Сибирь после войны молдаване. И несколько цыганских семей, попавших под объявленную тогда Хрущевым кампанию приручения к оседлой жизни. Их неунывающий нрав, пенье и пляски под гитару, драки и ругань ребятишек придавали барачному житью-бытью живописный колорит табора. Понемногу у наших костров стали появляться и местные. Поначалу они не решались близко сходиться с нами - все же люди из-за границы, под присмотром. Первыми, как всегда и бывает, осмелели и перезнакомились дети, за ними их матери. На первых порах женщины молча смотрели со стороны, отказываясь переступать порог или садиться за стол. Мужики сходились быстрее. Но мужчин в селе было мало, особенно здоровых, не увечных. Из разговоров понемногу и узнавалось, что и как происходило здесь до нас, какую великую войну перемогла страна всего лишь несколько лет назад, сколько горя пришло с нею почти в каждый деревенский дом. Перед испытаниями и утратами этих людей наши собственные лишенья казались мелкими, не обидными. Да сколько же всего предстояло нам узнать и понять, принять в сердце, чтобы по-настоящему, кровно соединить себя с ними, с незнакомой пока еще, хоть и русской, землей, свою долю с общей судьбой, чтобы не остаться навсегда чужими. Ведь только тогда могло состояться настоящее возвращение и обретение России, не той, песенной, былинной, эмигрантской, а нынешней, здешней, советской. А давалось это не просто... Каждое утро часу в шестом в окна барака барабанила совхозная «техничка» и выкликала жильцов, оповещая, кому на какую работу идти. Всякий день приходилось на разную. Этот стук в стекло и противный крик, вспугивающий детский сон, слышен мне до сих пор. Отец мой умел делать, кажется, любую работу. Если взяться считать, он владел десятком-другим наиполезнейших профессий: способен был поставить дом - хоть деревянный, хоть каменный; выложить печь; завести пашню или расплодить без числа коров и овец; своими руками выделать кожи и нашить шапок, сапог, полушубков; знал повадки диких зверей и умел лечить домашних; находить в степях и в лесу дорогу без карт и без компаса; владел на бытовом уровне китайским и монгольским; играл на гармони, а в молодости и в любительском театре; несколько лет атаманствовал, т.е. занимался земской работой. Но все это, наработанное и скопленное в той жизни, враз оказалось ненужным и бесполезным в этой, где на работу «гоняли» (так и говорилось: «Тебя куда завтра погонят? А меня вчера загнали на посевную»). Здесь невозможно было никаким уменьем, старанием, упорством что-либо исправить, сделать по-своему, облегчить жизнь своей семье. Переселенцы как бы остались без рук, которыми еще вчера умели столь многое. Было от чего пасть духом и занемочь. Кладбище в соседней рощице за два года сильно подросло могилами «китайцев». Когда же срок карантина подошел к концу, выжившие стали разбегаться. Первыми на разведку кинулась молодежь. Совхозное начальство тянуло с документами, не давало отпусков, запугивало - но люди разлетались, как воробьи. Еще раньше нашего за лучшей долей куда-то откочевали цыгане. Время сравняло В прошлом году вновь я посетил печальное селенье – воскресить память детских лет, навестить брошенные могилы. На месте бараков увидел только длинный ряд бугорков и ямок, поросших бурьяном. Да и все остальное, жилое, как-то еще больше обветшало и покосилось. Кажется, ни одного нового строения не появилось здесь за пятьдесят лет. Первые годы репатрианты еще держались друг за друга, соблюдали обычаи, жениться предпочитали на своих, знались, наезжали в гости. Знаю, что в некоторых городах Сибири и Казахстана и сегодня еще существуют землячества бывших харбинцев, а в Екатеринбурге, хоть и нерегулярно, выходит даже любительская газета «Русские в Китае». Но уже их дети стали забывать прежнее землячество и родство, пообтерлись и стали вполне советскими. По отцу могу судить, как менялись со временем взгляды и настроения бывших эмигрантов. «Там жить было свободней и интереснее, а здесь легче, спокойней», - говорил он под старость. В семидесятые годы его как-то разыскал и навестил двоюродный брат из Австралии, тоже бывший харбинец. «Хвалился, как они там богато живут, - рассказывал отец мне потом с неудовольствием. - А я его спрашиваю: кем же твои парни работают? Грузовики водят? Ну вот, а мои все трое институты закончили. Да и говорим здесь, слава богу, на своем языке». Спустя двадцать лет им уже трудно было понять друг друга. Их сняли со льдины, называвшейся Русской Манчжурией, и развезли на разные континенты. А сама льдина растаяла... Геннадий Литвинцев Материал иллюстрирован харбинскими фотографиями 1920-х годов из личного архива Г.М.Литвинцева.

Историческая справка

Первая массовая репатриация в Советскую Россию была связана с возвращением 3,4 млн. военнопленных Первой мировой войны, а также 200 тыс. бывших военнослужащих, беженцев и гражданских лиц, оказавшихся за границей после гражданской войны и амнистированных советским правительством. Вторая волна массовой репатриации пришлась на период после Второй мировой войны, и тогда репатриации подлежали перемещенные граждане СССР: военнопленные, интернированные и жители приграничных территорий. За первые послевоенные годы в СССР было репатриировано из-за границы 4,3 млн. чел. Более 100 тыс. репатриантов, прибывших из Восточной Европы и Китая, были потомками трудовых мигрантов начала века и бывшими российскими эмигрантами. Последняя массовая репатриация из Китая и Восточной Европы в СССР пришлась на 1954-1961 гг., когда было возвращено более 240 тыс. чел. – русских, украинцев, казахов, киргизов, уйгур, узбеков, татар. Масштабы репатриационных потоков диктовались в значительной мере экономическими соображениями, поскольку Советское государство нуждалась в привлечении дополнительной рабочей силы для индустриального освоения окраин. Репатрианты 1950-х гг. также направлялись в Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию, на этот раз для освоения целинных и залежных земель.В связи с ужесточением миграционной политики в СССР в конце 1920-х – начале 1930-х гг. репатриация стала носить преимущественно принудительный характер, т.к. все советские граждане подлежали возвращению на родину. В 1935-1937 гг. из Северо-Восточного Китая. Только за 1935 г., по данным Наркомата иностранных дел СССР, из Китая выехало 21343 чел. Выезжавшие из Китая имели статус эвакуируемых и все расходы, связанные с их транспортировкой и размещением, производились за счет государства, им также предоставлялись значительные таможенные льготы. В 1937-1938 гг. почти все, кто прибыл из Маньчжурии в СССР в период с 1929 по 1936 г., подверглись репрессиям. Согласно данным комиссии ЦК КПСС о расследовании причин массовых репрессий, работавшей накануне ХХ съезда КПСС, на сентябрь 1938 г. было рассмотрено 30938 дел харбинцев, по которым 19312 чел. осуждены к расстрелу, еще 10669 чел. - к другим мерам наказания. Даже с учетом экономической целесообразности подневольного труда для мобилизационной экономики, массовые репрессии (две трети были расстреляны) свели на нет все предшествующие усилия и затраты государства по ввозу из-за границы данной категории репатриантов и их эффективную адаптацию. Послевоенная репатриация.С марта по ноябрь 1946 г. из Шанхая в СССР репатриировали 235 детей, преимущественно подростков, которые были переданы в систему трудовых резервов Урала, Сибири и Дальнего Востока, а позднее трудоустроены преимущественно на предприятиях Свердловска, Читы и Иркутска. К 1 декабря 1947 г. из Шанхая и Тяньцзина в СССР было репатриировано в общей сложности 5572 чел. Согласно данным МВД СССР, на начало июня 1948 г. из Китая при-было 6027 человек . Прибывших в 1947 г. репатриантов из Китая разместили преимущественно на Урале. Государство гарантировало репатриантам бесплатный въезд в СССР, беспошлинный ввоз багажа и предоставление некоторых социальных льгот. Репатриантам было объявлено, что на них распространяются все права граждан СССР, включая избирательное. Вместе с тем им запрещалось покидать установленное государством место работы. В середине 1950-х гг. СССР сделал ставку на либерализацию своей миграционной политики и привлечение дополнительной рабочей силы из-за границы... В 1954 г. разрешался въезд из КНР на территорию СССР советским гражданам и членам их семей, изъявившим желание работать на целине. В 1954 г. из КНР в СССР выехало 6005 семей (27216 чел.) За первую половину 1955 г. в СССР прибыло 9509 семей (49179 чел.). По данным советского посольства, только за первые два года массовой репатриации из Китая выехало более 114 тыс. человек. Отсутствие полных данных о масштабах репатриации 1956 г. не позволяет в полной мере оценить миграционную динамику. Согласно разнарядке на 1956 г., только совхозам Казахской ССР требовалось около 10 тыс. семей. На 1956-1957 гг. по запросу министерства совхозов была сформирована партия из 10 тыс. семей переселенцев для работы в сфере животноводства. По консульской разнарядке к плану на 1958 г. количество переселенцев из КНР должно было составить 46150 человек. Плановые показатели 1959 г. были еще выше -- 10 тыс. семей или 60-65 тыс. человек. Всего за 1958-1959 гг. КНР покинули 11705 семей, или более 75 тыс. человек. Из КНР в СССР в 1950-е гг. выехало более 230 тыс. чел. Даже учитывая эти приблизительные данные, можно утверждать, что суммарная реэмиграция этого периода, направленная в СССР, превзошла все предшествующие репатриационные волны. ( По статье Аблажей Н. Н.)
Система Orphus

25 комментариев

  1. читал статью так интересно.вот бы корни востановить со стороны отца где родился и вырос в китае до 15л.и вернулся назад в россию.

    ~ аркадий, 1 ноября 2011
  2. Прочитала как историю своей семьи, все как автор описал, сердце сжимается от детских воспоминаний, действительно к нам относились очень долго настороженно и как к китайцам. Мы выехали в 1954г. в Новосибирскую область, были потерянные родственники, кто уехал в Казахстан (мамина сестра с семьей), кто в ЮАР, кто в Австралию или Бразилию… С родствениками не разрешали налаживать связь… Мама уже ушла из жизни, так и не узнав, где ее сестра, а ее брат так и не узнал, где его дети, которые выехали с его женой в Бразилию или Австралию… Вот теперь я на склоне лет пытаюсь связать воедино корни всей моей семьи и по отцовской линии (дед работал на КВЖД) и по материнской (не менее трагичная история с с ее первым мужем, отцом, братьями и сестрой). Мой брат, 1945 года рождения так и не узнал, что его отец в 1945г. не погиб, а был арестован СМЕРШем, осужден, а затем реабилитирован и жил где-то здесь в России… Спасибо автору за статью!

    ~ Татьяна, 4 апреля 2013
  3. Спасибо автору!

    ~ Андрей, 5 марта 2014
  4. Может кто помнит семью Рогозиных? Основатель Онуфрий Рогозин Ульяна Рогозина и порядка двадцати родственников братьев, сестер ,дядек ,теток и племянников. Последнее проживание на территории России было в Благовещенске эмигрировали в Харбин.Вернулись только Рогозины жили на поселении в Акмолинской области КазССР свободно владели китайским место захоронения Онуфрия не известно.Приходили письма от родственников уехавших в Австралию,Аргентину в плоть до конца восьмидесятых ныне контакты потеряны.Деды участвовали в принудительном «подъеме целины»как «Белобандиты»умерли рано о периоде эмиграции говорить было не принято.Есть семейное фото у входа в центральный парк Харбина к сожалению огромный пласт семейной истории потерян безвозвратно.

    ~ Дмитрий, 16 июня 2014
  5. Мои родители приехали в 50 -х из Харбина, фамилии Рухловы, Черенцова, Милюхины — может кто знает,тетка, та умная уехала в Австралию связь не поддерживалась. Может кто знает возможно -ли в Харбине найти документы по рождению родителей, либо те документы по которым они пересекали границу СССР, где, в каких архивах. Они приехали на целину.Пишите на почту kochegar66@mail.ru

    ~ Дмитрийй, 6 августа 2014
  6. Уважаемые господа! Я и моя троюродная сестра, тоже Татьяна, разыскиваем сестру моей бабушки и её дедушки, которая в 1919 году оказалась в Харбине, а потом приходила поздравительная открытка, подписанная «Антоновы». Ее звали Шумайлова Татьяна Ефимовна.
    Родительский дом находился в с. Иткуль Чулымского р. НСО. В семье наших дедов было 12 детей. Мы ничего не знаем про старших братьев и сестер и их семьи после революции.
    Возможно, найдя потомков Татьяны, мы сможем восстановить историю семьи и выполнить заветы дедов и родителей. Посоветуйте, пожалуйста, куда можно обратиться.

    ~ татьяна, 28 сентября 2014
  7. Никто не слышал о Костине Николае Александровиче, 1912 г.рожд. и его матери Безродных Анне Ефимовне, в 1942 ещё проживавших в Харбине?

    ~ Татьяна, 24 января 2015
  8. А я хочу узнать о судьбе прадеда, который был сотником 1-го Аммурского полка и вроде эмигрировал… куда… не известно.
    если кто знает Григория Ткачева… в России у него 2 дочери оставались — Евгения (1919) и Елена (1921)

    ~ Наталья, 15 мая 2015
  9. С репатриацией самой массовой зарубежной диаспоры страна подводила черту под эпохой усобицы и братоубийства, отказывалась от идеологии классовой ненависти и революционного террора, расколовшей страну на «красных» и «белых

    После такого словоблудия — автору горячий большевистский привет.
    Контра недобитая.

    ~ Канат, 12 июля 2015
  10. Откликнитесь, пожалуйста, кто знал семью Белоусова Давыда. Жил в районе города Алтай, Китай. В 56 году его семья вернулась в Казахстан. Про самого Давыда ничего не знаю. Меня больше интересует история его сына (моего деда) Белоусова Григория Давыдовича Если кто-нибудь напишет, буду благодарна. Моя электронка — dob-x@yandex.ru

    ~ ОКСАНА, 20 апреля 2016
  11. может кто либо знает о судьбе моих предков со стороны моей мамы. Мой прадед Головизнин Михаил Александрович в России жил в Кургане., в Харбин прибыл в 1900 году был подрядчиком на КВЖД, проживал в Харбине по Полевой, 6. У него было трое детей: два сына, дочь. Сын Петр со своей семьей у ехал в Россию в 1928г., работал механиком в МТС. Был арестован в 37году но в 38 г выпущен, с болезнью туберкулеза, умер в 50ые годы. Меня интересует судьба его брата Иван Мих. якобы репатриированого в конце 40ых годов в СССР, а также его супруги Евгении кирилловне и их сына Николае. Также интересно было бы узнать о судьбе Марии Мих. Головизниной, но возможно она вышла замуж и…

    ~ Валерий, 22 февраля 2018
  12. я ищу Ваулина Алексея Михайловича до 1945 жил с семьёй в Харбине потом был арестован семья выехала в ссср а о нём так ничего неизвестно кто знает сообщите в одноклассники на имя гольченко-шуляковская 61 год ростовская обл хутор Кудинов

    ~ марина, 1 июня 2018
  13. Добрый день !!! Может кто знает Ефимова Александра Константиновича ? Он вернулся из Харбина в Россию на целину в 50-х годах со своей женой и двумя детьми. У него были или 12 и 8 братьев и сестер. Его отец и мать были беженцами в Харбине. Его отец работал на КВЖД Ефимов Константин Исаакович. Его детей зовут Мария и Александр. Мы пытаемся узнать кто из братьев вернулся с ним в Россию -как его звали. Потом он отправился в Америку со своей семьей. Хотим найти детей его брата. Самого брата возможно уже нет в живых,потому что бабушка и дедушка уже умерли. Про остальных родственников мы тоже ничего не знаем…

    ~ Евгения, 25 августа 2018
  14. Ищу родственников по материнской линии.Мать-девичья фамилия Кочерова.У неё было много братьев, но я знаю как звали двоих-Володя и Антон. После прибытия из Маньчжурии их посадили лет на 10. И больше я о них ничего не знаю. Может кто знает их или слышал что-то.

    ~ Александр, 9 ноября 2018
  15. У нас похожая история….мать моего мужа девичья фамилия Макарова Нина Петровна 1931 г.р родилась в п. Чёо в Китае….их в семье было пять детей….Петя,Катя,Нина ….еще двое были девочка и мальчик как их имена не помню….Трое старших в 54 году смогли уехать в СССР ,т.к были совершенолетние,а маленькие остались там в Харбине в детском доме,т.к к тому моменту мама их умерла,а старшим, детей не отдали….А отец ушел в другую семью….Старшие разъехались, двое в Казахстане оказались,а наша мама в Оренбургской обл.Может кто знает про судьбу двух детей оставшихся в Харбине???7

    ~ марина, 6 апреля 2019
  16. Мой отец, Буторин Николай Иванович, родился в Харбине 1933г. Китай. Дед работал на КВЖД инженером — похоронен в Харбине. Бабушка Надежда с детьми уехала в Шанхай 1938г.- похоронена в Шанхае 1940г. Отец приехал в СССР 1954г. Хочу знать о своих прародителях все, что можно узнать .

    ~ Дмитрий Николаевич, 8 августа 2019
  17. Мой дедушка, Митрофанов Яков Алексеевич, бабушка Судакова Клавдия Гавриловна и их дочь, приехали на целину в Акмолинскую область в 1954 году из Китая (г.Хайлар). Уже их не в живых. Мама моя Наталья живет в Саратове. Были патриотами, вернулись на Родину. Честно работали и прожили интересную жизнь. Если кто помнит их-пишите. Буду рада. Татьяна.

    ~ Татьяна, 13 января 2020
  18. Здравствуйте. Я как и вы интересуюсь историей тех лет. Мой отец родился в Китае, Якэшинский район поселок Шувар. В 1945 году 14 февраля. Сейчас готовлюсь к его юбилею и решил подробнее узнать о его жизни из разных источников. Отец Беломестнов Петр Александрович, много и сам узнает и рассказывает о жизни в Китае. Мы составили древо нашей семьи многие из которых в тот период оказались там. Назад мой отец попал в Оренбургскую область, а многие родственники попали в Казахстан в Аманкарагайский район. Мой адрес электронной почты 89137998008@mail.ru Пишите мне может кто знает нашу фамилию. Александр

    ~ Александр, 28 января 2020
  19. Я родилась в марте 1953 г. в г.Дальнем, в Китае. Папа родился в Харбине, мама — в Хайларе. В первую волну возвращенцев мы не попали. Мама устроилась на работу в Генконсульство СССР в г.Дальнем, буфетчицей. Она знала японский язык и часто привлекалась как переводчица. По приезду в СССР сначала жили в с.Маршанка Новосибирской области, потом перебрались в г.Красноярск. Всё, как описывает автор, местные нас не жаловали. Звали «китайцами», было обидно. Тем более, что я знала Китай по рассказам родителей, выехали когда, мне было 3 года, сестре — 9 лет. Мамина сестра с семьёй выехала в Турцию, Ханифа. Уже, наверное, нет в живых, а как хотелось бы познакомиться со своими родными братьями и сёстрами. Но и их уже наверное. нет на этом свете. маму звали — Магинур. (в документах записано Магинюр).Анкара! откликнись!

    ~ Ольга по папе — Кротова, по маме — Кудякова, 25 сентября 2020
  20. По воспоминаниям родственников родной брат нашего прадеда был отправлен в 1930г в Китай как раскулаченный. Вроде там женился и остался Больше ничего про него не знаем .Караулов Петр Александрович ,год рождения между 1905 и 1911г Родился и проживал в Новоорске Оренбургской губернии.Было у него еще 5 братьев и одна сестра. Трое братьев были сосланы( двое в Казахстан и один под Медногорск?).Одного расстреляли в 1937г. Сестра до последнего дня жила в Новоорске.
    Может кто-то что-то слышал ,откликнитесь

    ~ Елена, 30 июня 2021
  21. Спасибо за статью. Жаль, что прочитал ее только сейчас. Очень похоже нато, что рассказывали мои бабушки и дед.

    ~ Андрей, 21 ноября 2021
  22. Здравствуйте, выше я уже писал о своей истории. Также прошу всех кто знает нашу фамилию Беломестнов пишите на почту. 8913799808@mail.ru

    ~ Александр, 20 января 2022
  23. Мои бабушка Иванова Анна Петровна и дед Иванов Анатолий Ильич уроженец Омской области проживали в Харбине . Дед умер и похоронен в Харбине, в 1933 году роился мой отец Алексей Анатольевич. В 1954 году бабушка и папа прибыли из Китая, определили место жительства Оренбургская область Буртинский совхоз. С ними туда приехало несколько семей. Бабушка и отец в 1959 году переехали в Петропавловск Казахский. Бережно храню фотографии тех лет.

    ~ Татьяна, 18 июля 2022
  24. Мой отец Пётр Кириллович родился в Китае, г. Мукден в 1926 году. Выехал в СССР с братом Евгением Кирилловичем 1934 г. р. в 1956 году. Остальные родственники большой семьи уехали в Австралию или далее (со слов отца) Искали Евгения Сульдина когда появился интернет, хотя отец не приветствовал этого. И вот мой сын в 2023 г. нашёл могилу моего дяди в Омске, к сожалению, он умер в 2010 году. Но мы нашли его сына Вадима. Я верю в то, что найдутся родственники, потомки Сульдина Кирилла Яковлевича, казака 3-го отдела Сибирского Казачьего войска Урунской станицы (Алтай)

    ~ Иннокентий Петрович Сульдин, 16 марта 2023
  25. Здравствуйте! Ищу родственников, эмигрировавших из Харбина в Австралию в 1948 году. Антонина Александровна Белякова/Герасимова/Хадсон — это моя бабушка. Покинула Харбин вместе с дочерью Галиной Васильевной ( ее отец был священником о.Василий, которого арестовали вместе с митрополитом Нестером и увезли в СССР). Знаю, что внучку Антонины Александровны зовут Марианна и она с семьей живет в Новой Зеландии. Знаю что у внучки последнего сына родившегося14.04.1988 года назвали Дэниэль.
    Если у кого-нибудь есть информация — откликнитесь, пожалуйста.

    ~ Наталья, 3 марта 2024

Оставить комментарий